"Дайте нам право воевать на стороне России"
В Гудермесском районе Чечни у федералов проблем намного меньше, чем в других частях республики. Недаром именно там находится ставка российского постпредства. Город и район относительно безопасны, потому что их контролируют вооруженные формирования братьев Ямадаевых — именно они являются там реальной силой и властью. В прошлую войну Ямадаевы яростно воевали с федералами, зато теперь стали их главными союзниками. Корреспондент Ъ ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА побеседовала с ХАЛИДОМ и СУЛИМОМ ЯМАДАЕВЫМИ.
Это была не свобода, это было рабство
Шестеро братьев Ямадаевых уже десять лет контролируют Гудермесский район. Их знают все, их беспрепятственно пропускают на всех постах, перед ними открываются любые двери. С Ямадаевыми несколько раз встречался начальник Генштаба Анатолий Квашнин, не говоря уже о прочих генералах. Они — представители одного из крупнейших и знатных тейпов Беноя и занимаются абсолютно всем: войной, бизнесом, политикой. За Ямадаевыми в Чечне реальные силы, реальная власть, реальные деньги.
Со старшим братом Халидом я беседовала в Гудермесе, где он пользуется непререкаемым авторитетом. Это невысокий, энергичный человек. Он говорит, что раньше никогда не давал интервью.
— В прошлую войну вы воевали против федералов. Почему сейчас изменили позиции?
— Армия вела себя вызывающе. Ельцин и Грачев не считались с чеченским народом — Дудаев ведь сначала не заикался о независимости, его мечтой был союзный договор. Мы потеряли многих друзей и решили воевать. А потом поняли, чего стоит та свобода, которая была предоставлена нам на три года. Чеченский народ оказался в полурабском положении, без работы и зарплаты. Все, что у нас есть,— российское, турецкое, арабское. Чеченской осталась только земля, да и ту запоганили. И мы поняли: независимость — это утопия. Сейчас я уверен, что нужно жить с Россией. Только вместе мы сильнее. Воевать против будем только в том случае, если Россия сама не захочет жить с Чечней. Опыт, оружие и люди у нас есть.
— Почему возникли разногласия с Масхадовым и Басаевым?
— Мы предлагали Масхадову уйти из Чечни в Турцию, потому что он слабый человек. Там у него был бы дворец и охрана. Идеальные условия по сравнению с теми, в которых он сейчас,— бегает, как лесник, по горам. На это соглашалась и Кусама, его жена. Мы выгнали бы ваххабитов и договорились бы с центром. Но Масхадов отказался. Басаев же на конфликт напросился сам. В 1998 году в Гудермесе было до трех тысяч ваххабитов. И было бы больше, если бы их не остановили. Мы выгнали их из города и сожгли их дома. Шамиль пытался со мной договориться, а потом прислал письмо: "Выбирай — мир или война". Мы выбрали войну.
— Почему так не любите ваххабитов?
— А за что их любить? Мы жили по своим законам, а они хотели нам навязать свои. Это же бывшие наркоманы, отбросы. Нашли легкую дорогу в рай и ринулись по ней. Они ведь просто компенсировали ваххабизмом отсутствие собственного достоинства и гордости.
— Какие у вас отношения с полевыми командирами?
— Нормальные. Многие из них уже отказываются воевать. Все ждут, кого Путин назначит в Чечню. От этого зависит, закончится война или нет.
— Кого поддерживаете?
— Малика Сайдуллаева. Это грамотный бизнесмен и честный человек, не замешанный в крови.
— А почему не Гантамиров или Кадыров?
— С Гантамировым мы встречались. Он мне понравился, но ни он, ни Ямадаев, ни Кадыров, ни Хаджиев не могут возглавить республику. Все это патроны одной обоймы. Все варились в этой каше, и надо еще разбираться, кто больше виноват в чеченской трагедии. Ставку надо делать на тех, кто вообще в этом не замешан. И еще один момент. Масхадов, Басаев и им подобные, несмотря на все их разногласия, едины. Потому что у них общий враг. А мы, те кто по другую сторону,— все порознь. Вот и нужен человек, который сможет нас сплотить.
— Насколько затяжной будет война в горах?
— Если Путин сделает неправильную ставку, война будет долгой.
— Правильная ставка — это Сайдуллаев?
— Не знаю. Может быть, появится кто-то более способный. В любом случае, если народ будет доволен руководителем, Масхадов и Басаев лишатся поддержки населения. Зачем погибать русскому солдату, когда мы сами можем разобраться? Если право вести войну отдадут нам, то я подниму своих людей, и мы сами разберемся с Хаттабом. Но это должны быть регулярные чеченские формирования. От МВД до ФСБ. Подчиняющиеся центру, но работающие здесь, состоящие из местных чеченцев. А пока у меня в Гудермесе "бандформирования", потому что официально нас не признают.
— Вы действительно обеспечиваете безопасность Гудермесского района?
— В общем-то, да. Сколько раз нам предлагали уйти отсюда, деньги предлагали, но мы не уйдем, это наша земля. А пока мы здесь, боевики сюда не полезут.
— Как велики силы боевиков?
— У них достаточно сил. От масштабной операции их удерживает лишь то, что народ не с ними. Но если народ поддержит боевиков, они победят. Я знаю, что если 20 человек Басаева войдут сюда, то от федералов ничего не останется. Они обложились мешками с песком и думают, что это защита. Но если вдруг бой, они за этими мешками и останутся. У Масхадова и Басаева люди есть везде. И если какая-то операция начинается, они как тараканы выбегают из всех щелей и работают по полной программе.
— В каком состоянии сейчас Басаев?
— У него началась гангрена. Но к нему привезли врачей, и сейчас ему лучше. Хотя я с ним давно не встречался.
— А с федералами у вас какие отношения?
— Сейчас происходят непонятные вещи. Когда войска входили в Чечню, люди радовались, что пришел конец беспределу. Но армия снова бомбит мирные села, причем такие, которые всегда были лояльны к России. И я не понимаю, зачем это делается. На всякий случай, что ли? А солдаты, которые пьют водку и по ночам обстреливают села? Вы видели их знамена? Алые, полосатые, махновские, с медведями, лисами, орлами. Разве это армия? Люди сильно обижены, а Масхадову и Басаеву это выгодно.
Я не понимаю федералов
Встреча с братом Халида, легендарным 27-летним Сулимом, происходила в доме Ямадаевых в высокогорном селении Беной. В последнее время Сулим живет здесь постоянно. Его привезли сюда старшие братья, поскольку бывшему масхадовскому генералу угрожает опасность.
Известность он получил еще в прошлую войну. Тогда генерал Пуликовский предъявил 48-часовой ультиматум засевшим в Грозном боевикам, и все полевые командиры ушли. Остался лишь Басаев с немногочисленным отрядом. Он был обречен, но тут на помощь подоспел Сулим. После этого он стал лучшим другом Басаева, а Масхадов назначил его бригадным генералом и командующий Гудермесским гарнизоном. Сулим оставался в этой должности и в эту войну, но уже не воевал — без боя сдал Гудермес федералам. За это Басаев устроил на него настоящую охоту. Взорванный и обгоревший джип у дороги — свидетельство последнего покушения. Сулим говорит, что его бережет Аллах.
— Не знаю, пока для чего бережет,—говорит Сулим.— Гранатомет в прошлую войну разорвался у меня в руках, а я уцелел (вся левая щека в шрамах.— Ъ). Но если бы я знал, что война повторится, я бы тогда не воевал. Чего мы добились? Тогда мне казалось, что война освободительная, а сейчас я знаю, что это всего лишь борьба за власть и деньги.
— Почему вы решили сдать Гудермес, ведь Масхадов приказывал вам обороняться?
— Я перестал выполнять его приказы. Когда Басаев с арабами пошел в Дагестан, я предложил Масхадову перекрыть ваххабитам дорогу назад. Тогда бы их били федералы с одной стороны, а мы — с другой, и мы навсегда избавились бы от этой заразы. И войны не было бы. Но Масхадов боялся ваххабитов. В октябре, когда федералы окружили Гудермес, я еще оставался командующим гарнизоном и бригадным генералом. Я помню, ко мне пришли старики и сказали: "Сулим, не дай нам зимы без крыши над головой". И я пообещал. Я выводил боевиков из города, а федералов уговаривал не штурмовать Гудермес брат Джабраил (командир местного ополчения.— Ъ). Но когда мы уходили, нас стали бомбить и обстреливать. Я потерял 40 своих ребят. Это был ад, но мы не дали разрушить Гудермес. После этого ушли боевики и из соседних районов. Они говорили: "Раз Сулим ушел, то это неспроста".
— Насколько я знаю, с федералами у вас отношения стали портиться?
— У меня здесь, в Беное, 300 человек. У нас есть оружие, мы готовы к войне с ваххабитами. Но федералы легализовали только 40 человек из моего ополчения, остальных хотят разоружить. Пусть сначала поймают Басаева и Хаттаба, а потом нас разоружают. Мы здесь — реальная сила. Федералы ведь уйдут, и кто тогда защитит наше родовое село?
— Вы хотите новой войны?
— Нет, не хотим. Война к хорошему не приводит. К тому же я вообще не понимаю, что сейчас происходит. Три дня назад бомбили Беной, хотя здесь нет ни одного ваххабита. А между тем все прекрасно знают, что Арби Бараев находится в Ермоловке, недалеко от Урус-Мартана, в своем доме. Что Масхадов сейчас живет под Аллероем, возле Гудермеса, а Басаев и Хаттаб — под Сержень-Юртом. Почему их не бомбят и не уничтожают? У нас был хороший план: поставить под ружье несколько тысяч чеченцев, объявить ультиматум арабам. И мы бы с ними разобрались. Но федералы на это не пошли.
Ольга Алленова